Я дигреевскую мангу даже еще и близко не одолел, но вот Миранда Лотт мне очень понравилась. Не знаю, почему, понравилась и все. А учитывая, что читал я мангу как раз в ходе подготовки к ЗФБ и прикидывал, чего бы написать... итог закономерен. Правда, честно скажу - в каноне у Миранды такой способности нет, это результат моего размышлизма на тему.
Меня зовут Миранда Лотт, и я – экзорцист Черного Ордена, единственная среди моих коллег обладательница не-атакующего оружия, бывшая неудачница.
И через долю секунды я умру.17.56.48
Меня зовут Миранда Лотт, и я – экзорцист Черного Ордена, единственная среди моих коллег обладательница не-атакующего оружия, бывшая неудачница.
И через долю секунды я умру.
17.52.08
Орден поручил нам отыскать и доставить в целости теолога из южной Франции; руководство посчитало, что он может пригодиться делу Господнему. Честно признаюсь – не знаю, почему; герр Ли был очень многословен, но понятнее от этого его речь не стала. Может, я слишком плохо знаю английский?
Так или иначе, мы успешно выполнили задание. Достигли Франции, нашли профессора Ожье, кратко объяснили ситуацию, отправились назад в штаб вместе с ним. Ах, да! Мы – это я и Эмиль Ксиноин, тоже экзорцист и мой напарник. По-моему, напарник – это правильно, тем более, что моя Чистая Сила остается небоевой, а Эмилю оружием служит меч. Да и с людьми он сходится куда быстрее.
Вот как раз сейчас они с профессором оживленно беседуют, кажется, о часах. Мне эта тема тоже интересна, но не хочу вмешиваться, потому иду в десятке метров впереди.
Уже сгущаются сумерки. Улица пуста; в этой части города вообще почти никого нет, это по большей части фабричный район. Но так можно быстрее добраться до порта, откуда мы и отбудем в Англию.
В этот самый момент все и происходит.
Тени оживают – и бритвенно-острые когти рвутся прямо ко мне, беззвучно вспарывая вечер, превращая безлюдную улицу в поле боя.
Акума!
Я не успеваю ничего сделать. Я не могу ничего успеть – потому что теневые когти уже близко, и мне остается лишь вскрикнуть, прежде чем они пронзят меня насквозь.
Но…
Тик.
17.56.43
Я вновь ступаю по улице сквозь вечерние тени, придерживая на плече сумку с диском внутри. Я знаю, что через пять секунд акума нападет – и думаю так быстро, как не думала никогда.
Есть способность, о которой мало кто в Ордене знает, и которой я редко пользуюсь. Тень прошлой, необузданной силы, малая грань того, что назвали Time Recovery.
Перемотка времени. Ненадолго, на считанные секунды, за этот срок почти ничего не успеешь. Но если не знать будущее.
Мне должно хватить времени. Должно!
– Эмиль, здесь акума! – кричу я, поворачиваясь и указывая на тени; мой напарник рвется вперед, выхватывая меч из ножен.
Крик. Жест. Движение. Совсем недолго – но я не успеваю шагнуть в сторону, когда из темноты вылетают когти. Зазубренные лезвия разрывают одежду, одно из них входит глубоко под ребра, второе – в горло; в последний миг жизни я чувствую, как они вспарывают мое тело, как движутся обратно, увлекая за собой внутренности и связки. Кровь – моя кровь – выплескивается из тела, кажется немыслимо яркой в вечерних сумерках.
Я оседаю на мостовую, краем глаза замечая, как из меча Эмиля вырывается поток силы; он убьет акуму, однако мне уже все равно. С распоротым сердцем, исполосованными внутренностями и перерезанным горлом не живут.
Но…
Тик.
17.56.44
Я снова ступаю сквозь сумерки. Время перед новой перемоткой ушло вперед, и до атаки остается еще меньший срок.
Акума быстр. Очень быстр, и его не опередить возгласом, или движением. Нужно парировать или защититься… Господи, почему я пошла впереди, почему решила, что Эмилю лучше прикрывать профессора? Ксиноин бы сумел парировать удар, я бы прикрыла Ожье своим Time-Out, и все бы получилось. Миранда, неужели твоя неудача снова тебя догнала?..
Стоп.
Кажется, это решение.
У меня есть лишь несколько мгновений – но я успею. Я ведь постоянно держу руку на диске у пояса, готовясь воззвать к своему дару, к Чистой Силе – и мне хватит этих секунд.
Неслышимый приказ разворачивает вокруг меня несокрушимую защиту Time-Out. Пространство безвременья, способное остановить любой удар… во всяком случае, любой физический, а этот акума не бьет так же сильно, как и его повелители.
Когда из темноты выскальзывают зазубренные когти, я встречаю их с улыбкой и без страха, зная, что они меня не коснутся.
Они и не касаются. Удар скользит дальше, мимо меня, мимо моего пространства – и я с ужасом понимаю свою ошибку. Я старалась охватить область поменьше, чтобы в нее не угодил акума – и сделала ее слишком малой.
Я защищена.
Эмиль и профессор Ожье – нет.
Мой напарник успевает выхватить меч, отсечь летящий к нему коготь, но ему не хватает какой-то доли секунды, чтобы шагнуть в сторону и прикрыть профессора. Удар акумы подбрасывает теолога в воздух, Ожье не успевает даже вскрикнуть. Черные лезвия пробивают его тело насквозь, с немыслимой силой движутся сквозь плоть и кости; застыв, я вижу, как кровь хлещет из ран, как профессор распадается на три неравные части. В полумраке белые осколки костей, блеск внутренностей и кровь выделяются ужасающе ясно.
Акума достиг своей цели.
Но…
Тик.
17.56.46
Две секунды до атаки – и за это время мне надо сообразить, что делать дальше, составить план и привести его в исполнение.
Zeitnot. Слово из моего родного языка. Термин из лексикона шахматистов, когда на часах истекают секунды, а ход сделать необходимо, иначе проиграешь.
Сейчас я живу в цейтноте. Мне надо успеть что-то сделать с врагом: крик не сработал, защита – тоже… Надо уклониться. Надо не дать ему ударить себя.
Не задумываясь, я прыгаю вперед, стараясь миновать зону удара. Герр Канда ушел бы в перекат… или как это называл инструктор, пытавшийся привить мне навыки бойца? У меня вряд ли выйдет, но я хотя бы могу пробежать вперед.
Два когтя акумы рассекают воздух за моей спиной. Получилось! Я успела…
Третий коготь вылетает из темноты: его острие бьет мне точно в висок, проламывая череп. Кажется, я даже чувствую, как черное лезвие входит в голову, разрезая кость, вспарывая сосуды, стремясь к мозгу.
Я умираю.
Но знаю, что и как мне надо сделать.
Тик.
17.56.47
У меня есть секунда. Всего один миг – но теперь я знаю, как себя повести. Я уже переживала такое – когда один и тот же день повторялся раз за разом, и я реагировала, не успев даже задуматься, следуя отработанной и отточенной привычке.
Теперь я поступаю точно так же; мое чувство времени подсказывает, когда именно будут бить когти акумы и какое движение надо сделать.
Шаг – я выгибаюсь дугой, и первый коготь проходит вплотную к животу, взрезая одежду, но не проникая в тело.
Запрокидываю голову – второй коготь оставляет царапину на горле, но не вонзается в него.
Не знаю, способна ли я на такую гибкость – но изворачиваюсь, скручиваюсь всем телом, и последний удар проходит совсем рядом с головой, отсекая несколько прядей и не оставляя даже царапины.
Он быстр. Но я опережаю врага, пусть и на считанные доли секунды.
– Акумазамной! – скороговоркой выдыхаю я еще в падении; удар о мостовую выбивает воздух из легких, и сейчас акума может меня прикончить.
Но теперь времени нет уже у него.
Наверное, потому со мной и отправили именно Эмиля: он реагирует мгновенно, не требуя пояснений. Иногда мне кажется, что он понимает мой дар не хуже меня, а то и лучше; даже меч моего напарника похож на часовую стрелку.
Его клинок моментально вылетает из ножен, острие вспыхивает чистым белым заревом. Могучий сияющий луч потоком света бьет в акуму, разрывая тени и испаряя созданную колдовством плоть; создание тьмы визжит и пытается дернуться в сторону. Не успевает: Эмиль прыгает вперед, замахиваясь мечом. Острый клинок отсекает взметнувшиеся навстречу когти, вонзается в тело врага; я, вскочив, загораживаю собой профессора, и готовлюсь в любую секунду пустить в ход свою силу, если напарнику понадобится помощь.
Нет, не нужно. Эмиль справляется сам, и уже через несколько секунд акума оседает на мостовую безжизненной грудой теней и когтей.
Я расслабляюсь, медленно выдохнув. Получилось. Удалось. Успела. Пришлось несколько раз умереть – но успела.
– Как вам это удалось? – изумленно спрашивает Ожье. – Вы увернулись… увернулись от него! Но ведь у вас совсем не было времени!
– Поверьте, герр профессор, – улыбаюсь я. – Как раз время у меня есть всегда.