Интерфейс

Это я хотел написать еще тогда, когда собственно ReBoot досмотрел: при всем охвате канона в нем было три пропуска, которые меня очень занимали. Один из них – странствия Матрикса и АндрЭйи, второй – перед вами. Веб-райдеры получились занятными в том плане, что я даже не уверен, откуда черпал вдохновение для конкретных элементов.
А, да. В тексте есть еще два с половиной персонажа из совершенно других канонов, каких на ФБ не было. Плюс тем, кто опознает)

Предательство всегда становится неожиданным. Оно всегда застает врасплох, даже если предает тот, кому ты и не собирался полностью доверять.
Об этом Боб задумался уже потом: когда резкий удар Мегабайта отшвырнул его в пусковую установку, он, конечно, ни о чем не размышлял. Рванулся вперед, видя, как корпус Глитча сминается в могучих пальцах вируса, колотил по стеклу, пытаясь разбить капсулу, добраться до Мегабайта и стереть с его лица полную безумной радости ухмылку…
Поздно. Слишком поздно.
Пусковой механизм сработал, капсула рванулась в небо, расколотое ведущим в Паутину порталом – и промчалась сквозь него, мимо тварей хаоса. Те даже не успели отреагировать; вслед капсуле хлестнули клешни и щупальца, но никто не оставил на корпусе даже царапины.
Разлом сомкнулся за Бобом.
Мэйнфрейм остался где-то далеко позади; Страж оказался в Паутине.
Многоцветный поток моментально подхватил капсулу, завертел словно пушинку, кидая из стороны в сторону. Она металась между потоками энергии, отлетая от одного, врезаясь в другой и снова улетая в другую сторону; сила Паутины кружила капсулу, словно развлекаясь тем, как легко и просто перекидывать ее между радужными туманностями и вихрями.
У Боба потемнело в глазах: его швыряло о стены капсулы каждую пикосекунду, от бешеного водоворота тысяч красок за прозрачным стеклом тошнота подступала к горлу. Он привык к полетам на гравидоске, но даже при самом сильном ветре Страж мог выбирать, куда летит, и сопротивляться порывам воздуха… сейчас же он был совершенно беспомощен. Руки скользили по гладким стенам, не в силах ни за что зацепиться; Страж мог только прикрывать голову, и врезаться в металл то плечом, то локтем.
Он отчаянно пытался хоть как-то повлиять на капсулу, заставить ее затормозить… не получалось. Просто не получалось, капсула для управляемого полета никогда и не была предназначена.
И когда при очередном повороте за окном мелькнул исполинский камень, Боб ничего сделать не мог; только вжаться в стену и надеяться, что у капсулы достаточно крепкие стенки.
В следующую пикосекунду страшный удар смял металл, вдребезги разнес стекло и вышиб из Стража сознание. Навалившаяся чернота полностью поглотила его.

Он не знал, сколько секунд пролежал вот так, в беспамятстве. Но, очнувшись, Боб мысленно поблагодарил судьбу за то, что он хотя бы жив, и не разлетелся по Паутине такими же мелкими осколками, как капсула.
Страж с трудом выполз из разбитого цилиндра, выпрямился, прислонившись к ближайшей скале. Мир перед глазами понемногу перестал дергаться, тошнота исчезла, и даже головокружение уже не казалось нестерпимым; через пару наносекунд исчезло и оно.
Но где он? Что теперь делать?
– Глитч, скани… – машинально произнес Боб, вскидывая руку – и осекся, глядя на пустое предплечье. Без китула он чувствовал себя практически обнаженным, полностью уязвимым и лишенным чего-то очень важного; с момента выпуска Боб не думал, что когда-нибудь Глитча с ним не будет.
Вот сейчас его со Стражем и не было. Он остался в Мэйнфрейме, хрустнул в железной хватке Мегабайта – похоже, вирус специально раздавил китул на глазах у Боба перед тем, как швырнуть его в портал. Мгновенное действие – но впивающееся в душу острыми шипами при любом воспоминании.
«Очень в стиле Мегабайта», – подумал Боб и наконец по-настоящему огляделся вокруг.
Он стоял на огромном камне, рядом со смятой и покореженной капсулой. Темно-коричневая скала под ногами оказалась пористой, но от этого не менее твердой; она медленно плыла в…
В…
Боб не знал, как назвать то, что предстало его глазам.
Это был безбрежный океан, многоцветный, бешеный хаос. Цифровые потоки вокруг смешивались, разделялись, сияли всеми мыслимыми красками, где-то текли так густо, что казались плотными, где-то струились тонкими, невесомыми ручейками и завесами. В окружающем пространстве не было места настоящей пустоте – здешняя энергия пропитывала все вокруг, звенела мириадами неслышимых звуков и била по глазам сотнями цветов и оттенков. Боб ощущал, как эта сила скользит сквозь поры скалы, ласкает разбитую капсулу, забирается под кожу его самого, в самую глубь кода и формата.
И вот теперь Боба пробрал настоящий ужас.
Он впервые предельно ясно осознал, что находится даже не в Сети – в хаотичной, безмерно опасной Паутине. Что дороги назад просто нет.
– Плохо, – пробормотал он, ощущая, как бледнеет лицо. – Очень плохо.
Он сжал пальцами виски, постарался подавить страх. Что он вообще знал о Паутине? Что действительно, точно знал?
Немного. В Академии, разумеется, рассказывали о хаотичном двойнике Сети, но нельзя сказать, чтобы Стражи серьезно интересовались вопросом – кроме тех, кому по долгу службы надо было иметь дело с Паутиной.
«Это пространство совершенного цифрового хаоса, – мысленно перебирал известные факты Боб. – Здесь потоки данных не упорядочены, не структурированы и вообще никак и никем не контролируются. Здесь обитают странные создания… ну, вот с последними я уже неплохо познакомился».
Он слабо усмехнулся. Да уж, куда ближе познакомиться – столько времени драться за Мэйнфрейм с этими тварями, тут их поневоле хорошо узнаешь… Хотя что значит «узнаешь»? Он понял, как с ними сражаться и чем они опасны – но и все. Мало что из нового опыта выходило за рамки полученных в Академии знаний, разве что раньше сведения были чистой теорией, а теперь получили еще и подтверждение практикой.
«Что еще знаю?» – задал себе вопрос Боб.
Помимо зверей, в Паутине обитали так называемые веб-райдеры, разумные кочевники… о которых он ничего толком и не помнил.
А еще в Паутине исключительно сложно искать любую дорогу – вот это Боб знал точно. Как там говорил лектор? «Представьте, что вы идете в густом тумане по тропе, которая постоянно меняет направление, а то и вовсе пропадает».
Навигация в Паутине была отдельным предметом, преподававшимся только Стражам с такой специализацией; Боб никогда такими методиками не интересовался, и сейчас об этом искренне жалел.
Попытаться найти путь просто по наитию, опираясь на иной опыт и инстинкты? Да не выйдет. Один только взгляд на многоцветье цифровых потоков в небе давал понять – нет, тут непросто даже хоть как-то сориентироваться, не говоря уже о том, чтобы искать нечто конкретное.
Пусть даже и знаешь цель.
«Мэйнфрейм, – мысленно выдохнул Боб. – Я должен, обязан вернуться в Мэйнфрейм».
Но как? Он даже не знает, в какую часть Паутины его занесло бешеными ветрами, не говоря уже о том, как распознавать ведущие в Мэйнфрейм прорывы. Хотя…
Боб задумчиво потер подбородок, чувствуя, как в уме уже вырисовывается более-менее ясный план.
Можно найти любой прорыв в систему, и постараться пройти в нее – а уж оказавшись в одной из частей Сети, можно добраться домой. В конце концов, Мэйнфрейм уже давно не изолирован от Сети, спасибо экспериментам Веллмана Матрикса и его злосчастной установке.
Боб грустно усмехнулся, вспомнив, как настороженно относилась к нему Дот поначалу. Да, они почти сразу начали симпатизировать друг другу, но тот же эксперимент, что привел в систему Стража, уничтожил Матрикса-старшего, и Дот долго не могла понять – как относиться к случившемуся.
Воспоминание о лице Дот лишь подхлестнуло решимость Боба: он твердо решил, что вернется домой. Без сомнения.
Опустив взгляд, Боб с облегчением выдохнул: гравидоска на поясе по-прежнему висела. Что бы он делал без нее? Не прыгать же с камня на камень! Выглядеть будет донельзя нелепо, да и просто не получится – не те расстояния.
Он потратил несколько наносекунд на то, чтобы обыскать капсулу: ничего полезного, увы, не нашлось, отломать куски корпуса он не мог, а те, что были отбиты при падении, либо глубоко вошли в скалу, либо оказались слишком мелкими и бесполезными. Значит, придется надеяться на свои силы.
Бросив на землю гравидоску, Боб уверенно шагнул на опорные диски и взмыл в многоцветное небо.

Путь сквозь Паутину оказался непрост и долог, и Боб не раз благодарил Академию за жесткие тренировки, в том числе и встроенное в код умение подолгу обходиться без пищи. Конечно, никому не нравилось так жить – но инструкторы считали, что Страж должен быть готов к самым экстремальным условиям и обычно оказывались правы.
Боб скользил под многоцветным небом, пытаясь найти хоть какой-то ведущий в систему разрыв; пока что не получалось, и понемногу в разум Боба закрадывались подозрения, что он этот разрыв просто не опознает, не отличит от обычного буйства энергий Паутины. Или же – уже не отличил, и миновал несколько возможностей вернуться домой.
Конечно, можно было попробовать и сунуться во все места, которые походили на разрыв. Но у Боба хватало рассудительности, чтобы понимать – там он может тут же разлететься ошметками кода, даже не успев осознать собственное удаление.
Так что он продолжал путь, иногда останавливаясь на отдых, а затем – снова забираясь на гравидоску. Постепенно он привык к творящейся вокруг фантасмагории красок и переливов, и уже почти не обращал внимания.
Вот голосов не хватало.
Паутина была отнюдь не безмолвна: шепот цифровых потоков, грохот сталкивающихся камней, треск энергетических разрядов, что иногда пронизывали пространство… Все это здесь было. Но такие шумы были дикими, совершенно природными, так сказать – и на Боба, который всю жизнь провел в Суперкомпьютере и Мэйнфрейме, такое пространство действовало угнетающе.
Чтобы не сойти с ума от такой своеобразной тишины, Боб старался разогнать ее сам: разговаривал вслух, напевал все песни, которые мог вспомнить, насвистывал мелодии. Иногда – представлял, что составляет отчет путешественника и принимался вслух перечислять и описывать все, что видел – безбрежный океан красок, сияющие молнии вдалеке, парящие камни и светящиеся полосы через все небо.
Несколько раз Бобу пришлось убедиться, что стихийные бедствия в Паутине стократ более опасны и куда больше впечатляют, чем в системах. Он навсегда запомнил, как встретился с цифровым штормом и благодарил судьбу за то, что рядом оказалась громадная скала с глубокой пещерой.
Там он провел добрых четыре секунды, пока буря бушевала снаружи и хлестала энергетическими волнами по камням, жгла пространство многоцветным огнем. Когда Боб выбрался наружу, то долго смотрел на давшую убежище скалу, не в силах вымолвить ни слова: каменная поверхность была опалена и повреждена, буря сгладила все выступы и покрыла скалу паутиной трещин.
Но в целом же дорога оказалась куда более спокойной, чем Боб изначально ожидал. Создания Паутины ему навстречу не попадались. Веб-райдеров тоже не было.
Внезапная опасность пришла оттуда, откуда Страж ее совсем не ждал.
Однажды утром Боб попытался привести в порядок волосы и с удивлением обнаружил, что они стали тяжелыми и прилипают к голове и шее. Нахмурившись, он огляделся в поисках хоть чего-то отражающего – и взгляд Стража упал на его же собственную кисть.
По коже струился ручеек серебристой чешуи.
Боб со свистом втянул воздух, застыв на месте, глянул на вторую кисть – ее украшала точно такая же светлая полоска.
Сглотнув, Боб разделся до пояса, и короткий осмотр подтвердил худшие подозрения: тут и там его тело покрывали участки мерцающей чешуи, словно умелый хирург врезал в цифровую плоть драгоценные камни.
Страж застыл на месте; поначалу он чувствовал лишь растерянность и недоумение, потом в сознании всплыло воспоминание, от которого Бобу стало дурно. Важная деталь, которую он успел напрочь забыть со времен лекций.
Паутина была опасна, Паутина была дика – и Паутина влияла на обитающих в ней. Попавшее в дикое пространство существо из Сети либо гибло, либо постепенно изменялось, деградировало и искажалось под влиянием бешеных и всепроникающих цифровых потоков. Хаос запускал свои щупальца в тела спрайтов и биномов и либо разрушал их, либо радостно переделывал под себя, обращая в мутантов, которым больше не было места в системах Сети.
Неужели и с ним случится то же самое? Неужели…
Боб снова сглотнул; пришедшая на ум фраза «это очень плохо» даже и близко не отражала тех чувств, которые он испытывал. Одно дело – сражаться с врагами, где в целом понятно, что делать. Другое – бороться с тем, что уже внутри тебя.
Он знал, как противостоять заражению вирусом, пусть это было и не так уж просто. Знал и как справляться с иными бедами – скажем, с тем случаем, когда Дот пострадала из-за магнита. Тогда-то просто нужно было добыть медленную еду…
Но вот что делать с влиянием Паутины, Боб не знал. Наверняка Стражей-специалистов этому учили, или же выдавали какие-нибудь особые защитные средства – но у него самого сейчас не было ни техники, ни знаний. А какой-то противопаутинный скафандр сейчас бы здорово пригодился…
Оставалось надеяться лишь на одно – что он сумеет добраться до любой системы раньше, чем изменения зайдут слишком далеко. Прежде чем он станет… станет…
Боб понятия не имел, как выглядят те, кого Паутина перекроила полностью – и был совершенно уверен, что точно не хочет это узнать на себе.

Кажется, Паутина решила, что с него хватит тихой дороги. По подсчетам Боба, прошло не более минуты с тех пор, как он обнаружил у себя мутации – и хаос преподнес новый сюрприз.
Иногда он видел силуэты зверей вдалеке и старательно облетал их стороной: знакомства с созданиями Паутины ему и по Мэйнфрейму хватило. Боб не знал, сможет ли справиться со стаей зверей в их родной стихии, и не горел желанием проверить на практике.
Паутина посчитала иначе.
Шесть тварей, похожих на огромных скатов с выдающимися вперед клещами челюстей, вырвались из-за огромного камня совершенно бесшумно, и ринулись прямо к Бобу. Рефлексы мгновенно швырнули того вперед, заставляя выжимать из гравидоски все возможное, но звери отставать не собирались. Стая гнала добычу, и явно не желала ее упускать.
«Сейчас бы ПВО Мэйнфрейма! – в отчаянии подумал Боб. – Или хотя бы легкий танк с пулеметами…»
Что поделать – гравидоска сейчас была единственным устройством в его распоряжении. Вот на нее и стоило надеяться, на скорость и маневренность…
Где-то через четверть секунды Боб понял, что в маневренности такие звери уступают доске ненамного (а где уступают – компенсируют остротой инстинктов и тем, что их тела изначально приспособлены для Паутины). В скорости он их превосходил, но вот уставали звери явно меньше, и были наделены недюжинным упорством.
По правую руку замаячило облако парящих камней, настоящий небесный лабиринт, и Боб немедля нырнул туда, надеясь, что в такое опасное место звери не сунутся.
Сунулись. Еще как сунулись – без размышлений скользнув за добычей в каменное облако.
Наносекунда проходила за наносекундой, а звери не оставали. Страж и охотники метались между камней, иногда еле избегая столкновений – вот гравидоска проскрежетала по шершавой поверхности, вот когти поцарапали камень…
«Если они меня тут догонят – увернуться уже не получится, – понял Боб. – Места маловато, выйдет драка».
План созрел в уме почти мгновенно, и Страж метнулся в сторону. Тактика, укрывшая его от цифровой бури, могла сработать и тут, так что Боб моментально выбрал камень побольше и рванулся к нему. На считанные пикосекунды он выпал из поля зрения зверей – и вжался в скалу, укрывшись под крупным выступом, ухватившись за острые наросты и стараясь стать совершенно незаметным.
Он затаил дыхание, когда тени зверей скользнули рядом; где конкретно находятся звери, он определить не брался – источники света в Паутине могли оказаться с любой стороны, и тени могли падать тоже в любом направлении. Попробуй угадай, откуда кинется зверь – тут надо обладать мощным сканером… или просто инстинктами твари Паутины.
К счастью, он в число таковых не входит. Пока что – точно не входит. Или к несчастью? Тогда бы он мог и легче уйти от этих зверей… Нет, так нельзя думать. Не ко времени. И вообще нельзя.
Наносекунда. Другая. Третья…
Шелест крыльев зверей вплетался в вечный шепот самой Паутины, и Бобу приходилось напрягать слух, чтобы отличить одно от другого. Он даже прикрыл глаза, чтобы полностью сосредоточиться на звуках.
Кажется, трое сверху… двое справа. Один зверь снизу. Вроде бы так. Вьются, пытаются понять, куда подевалась добыча; можно лишь надеяться, что их терпения хватит ненадолго. Может, не видя добычу прямо перед собой, они потеряют к ней интерес?
В уме пронеслась мысль – надо было получше разобраться в паутинозоологии. Но когда бы он этим занялся? Он и так про существ Паутины вспомнил лишь перед самым их вторжением в Мэйнфрейм, а потом стало уже совсем поздно.
Боб даже дышал очень медленно и предельно тихо, стараясь не издавать ни звука. Кто их знает, насколько у этих тварей тонкий слух…
Послышалось несколько коротких недовольных криков, и Страж еще сильнее вжался в скалу. Но тени скользнули прочь, и шелест крыльев удалился.
Боб перевел дух, открывая глаза. Кажется, сработало. Не заметили, и полетели искать пищу в другое место.
И тут каменный выступ, на который он опирался, обломился.
Камень полетел вниз – дернувшаяся вслед рука сжалась на пустоте – и брякнулся о скалу. В наступившей, как назло, тишине этот звук разнесся по всему лабиринту.
Одна пикосекунда – и звери ринулись прямо на звук, а тишина взорвалась охотничьими криками.
Проклиная неожиданно хрупкие скалы, Боб бросил гравидоску вверх, сквозь узкие проходы между дрейфующими скалами и прорываясь к свободному небу. Он даже не понимал, как умудряется лавировать между камнями на такой скорости, почему не врезается ни во что – но ведь получалось.
Он вылетел наверх через считанные пикосекунды, тут же рванулся в сторону – и вовремя. Зубастые челюсти щелкнули на том самом месте, где только что была нога Стража; мощное крыло рассекло воздух рядом с ним.
Боб знал, что в небе ему с крылатым зверем просто не тягаться – и метнулся вниз, к огромному камню и выраставшей из него острой скале. Он сумел опередить охотника, оказаться рядом и подхватить на лету камень, швырнуть его в зверя.
Тот дернул мордой, и снаряд угодил в плечо; это зверя на пикосекунду замедлило, и дало Бобу время оказаться на самом камне, прижавшись спиной к скале и оказавшись в небольшой нише – рядом с отпавшими камнями, которые и приметил с высоты. Вешать гравидоску на пояс времени не было, она отлетела, заскрежетав по твердой поверхности.
Хищник ринулся к добыче – и его встретил град камней. Боб швырял их так точно, как только мог, отметив про себя – вот этот тяжеловат для броска, его надо оставить, благо еще и острый…
Ему неожиданно повезло: зверь явно не ждал такого отпора, не успел увернуться от всех снарядов. Пара из них ударили по морде и крылу, ошеломленный зверь брякнулся прямо перед Стражем, принялся вставать, царапая скалу когтями…
И вот в этот момент Боб шагнул вперед – и придавил подошвой крыло зверя, ощутив, как под ботинком хрустнули хрупкие кости внутреннего кода. Тварь Паутины взвыла от неожиданной боли; Страж мгновенно воспользовался чужим замешательством и обрушил тяжелый камень прямо на голову хищника.
Снова хрустнули кости; Боб ударил еще и еще, разбивая череп и перебивая позвонки шеи. Голова и шея всегда уязвимее всего… но Боб сейчас даже и не задумывался, просто повиновался инстинктам, подсказавшим самый верный способ.
Еще удар.
Еще.
Хищник обмяк и затих.
Боб резко выдохнул, завертел головой, осознавая, что не время расслабляться и радоваться победой. И впрямь – пятеро других хищников наконец догнали собрата, вынырнули из каменного лабиринта. Воздух разорвали крики ярости и голода; один за другим звери устремились к Стражу.
Боб сжал в руке острый камень, сделал шаг вперед…
– КРИАААА!
Пронзительный бешеный вопль ударил по чувствам, словно тяжелый молот, и Боб дернулся, резко вздрогнул; созданий Паутины этот звук тоже застал врасплох, и они шарахнулись в стороны, кинулись прочь, исчезая в многоцветном небе. Один зверь замешкался, все же рванулся к Бобу – и грянул выстрел. Череп существа разлетелся осколками и брызгами кода, оно рухнуло на камень, заскребло когтями и затихло рядом с мертвым собратом по стае.
Боб прижался спиной к скале, выставил перед собой обломок камня, разыскивая взглядом новую опасность – и замер, как только увидел, кто вмешался в бой.
Над скалой парили фигуры, с интересом разглядывавшие Стража.
«Веб-райдеры», – понял Боб. Он никогда не видел кочевников Паутины, но кем еще они могли быть?
Их было трое, тело каждого покрывали доспехи – судя по виду, созданные из панцирей зверей Паутины. Один – высокий и крепкий, лицо его закрывала плоская маска, а высокие шипы на шлеме, складывавшиеся в подобие короны, лишь прибавляли веб-райдеру роста. Второй оказался пониже, но значительно шире в плечах и крепче; его шлем словно вырастал из панциря, укрывая голову полусферой. Третья – почему-то было заметно, что это женщина – была изящнее всех, ее маску украшали зеленоватые узоры.
Веб-райдеры восседали на зверях Паутины, почти таких же, с какими только что сражался сам Боб – но эти вели себя смирно. Во всяком случае, сожрать всадников или Боба они не пытались, что уже было приятно.
Кочевники переглянулись, высокий издал странную переливчатую и высокую трель, прозвучавшую с явным вопросом на конце.
Боб с искренним сожалением развел руками:
– Не понимаю.
Трели зазвучали снова; теперь вся троица о чем-то спорила. Боб воспользовался этой паузой, позволив себе отдышаться и хоть чуть-чуть отдохнуть.
Острый камень он по-прежнему не выпускал: разумные жители Паутины могли оказаться еще опаснее неразумных. Боб ведь и о них почти ничего не знал – только что существуют, что опасны, и что постоянно кочуют с места на место.
И все. Ни самому Бобу, ни знакомым ему Стражам не доводилось сталкиваться с веб-райдерами.
Наконец всадники пришли к согласию, и женщина направила своего зверя прочь; тот расправил крылья, разогнавшись по волнам Паутины. Высокий веб-райдер чуть снизился и помахал рукой, явно приглашая Боба к себе.
Страж помедлил несколько секунд, потом пожал плечами. А что оставалось делать-то? Не болтаться же в хаосе одному.
Он демонстративно отбросил в сторону камень – все равно вряд ли бы помог. Всадник довольно кивнул; Боб нашел взглядом отлетевшую гравидоску, легко вскочил на нее и взмыл вверх, оказавшись на одном уровне с веб-райдерами.
Оба кочевника переглянулись, обменялись звонкими фразами и направили своих зверей прочь, поманив Боба следом. Тот двинулся следом.
Ситуация казалась ему более чем понятной. Двое кочевников должны были провести его в лагерь, третья отправилась вперед – предупредить. Все логично и более чем правильно… как и то, что крупный веб-райдер быстро пропустил Боба вперед, и парил у него за спиной. В случае чего он мог бы атаковать сразу, ему самому пришлось бы хоть пикосекунду, но потратить на разворот.
Конечно. Они и не должны ему доверять, так ведь? Как и он – им…
Боб покрутил головой. Нет, вот углубляться в такие мысли он категорически не желал. В конце концов, умение доверять другим ему далеко не единожды помогало… да какое там «далеко не единожды»! Всю жизнь оно помогало. Подвело только в случае с Мегабайтом – но с тем они уже сколько времени враждовали, и сам союз был вынужденным.
Эти же кочевники не сделали ему ничего дурного – напротив, разогнали тварей Паутины. И приглашают к себе.
Повод нормально пообщаться, не правда ли? В конце концов, они – первые разумные, кого он встретил с момента вылета в Паутину.
«Я поладил с межсистемными пиратами, – подумал Боб, вспоминая капитана Конденсатора и его бравую команду. – Я встречался с кодмастером из Сети. Я, во имя Пользователя, даже с Гексадецимал умудрялся нормально общаться… ну, в той мере, в какой с ней можно нормально общаться. Не получилось только с Мегабайтом – который, похоже, просто с самого начала замышлял предательство. Так неужели не найду общий язык с веб-райдерами?»
Он отчаянно старался убедить себя в этом, но в глубине разума билось подозрение: не все так просто будет. С первого взгляда становилось понятно, что веб-райдеры от жителей систем отличаются очень сильно, и различия наверняка ведь не только внешние.
«Ладно, – решил Боб. – О трудностях подумаю, когда с ними столкнусь на самом деле; пока что все идет хорошо».
Выбросив из головы неприятные мысли, он снова обратил внимание на дорогу, удивившись тому, как иначе она чувствуется. Веб-райдеры скользили рядом, короткими жестами указывая путь – и Бобу больше не казалось, что он потерялся в Паутине, что найти дорогу в многоцветном цифровом хаосе просто невозможно.
Он легко обогнул парящую скалу, один из всадников взмыл над ней, второй поднырнул; Боб отметил про себя, что веб-райдеры действуют на удивление слаженно и четко, одновременно и огибая препятствия, и ни на секунду не выпуская «гостя» из виду. Но чему изумляться-то? Наверняка же многие часы вместе сражались и жили; они с Дот вели бы себя точно так же.
Дот. Дот, что с ней сейчас? Как там все его друзья – Дот, Энзо, Фонг, Мышь, АндрЭйя – справляются с кризисом и с Мегабайтом? Он ведь наверняка перешел в наступление, убрав из Мэйнфрейма единственного Стража… А ведь с играми теперь придется разбираться без него, своими силами. Наверняка будут потери…
Проклятье! Как же он невовремя выпал в Паутину! Чтоб у Мегабайта весь код рассыпался!
Усилием воли Боб заставил себя отбросить эти мысли. Надо же, как странно: они не приходили на ум, пока он старался просто выжить на просторах Паутины. Теперь же, когда наметилась возможность безопасной жизни, воспоминания и раздумья сами лезли в голову.
«Но это хорошо, – подумал Боб, взглянув на собственную руку и полоски серебристой чешуи на ней. – Значит, я все-таки еще остаюсь Бобом, Стражем из Суперкомпьютера, жителем Мэйнфрейма, другом Энзо, Фонга, АндрЭйи и Мыши, любящим Дот».
Он перебирал в памяти все, что мог сказать про себя, и с тихой радостью понимал: да, еще не забыл ничего из составлявшего его код. И был уверен, что не забудет: в конце концов, как можно выкинуть из головы всю свою жизнь?
«Так, все, – решил Боб. – Сейчас надо контакт с веб-райдерами налаживать».
Он снова взглянул на своих спутников, низкий успокаивающе кивнул и показал вперед. Еще несколько наносекунд, с полдюжины попавшихся навстречу камней – и веб-райдеры направили зверей вниз. Боб скользнул за ними, и глаза его расширились, когда он увидел огромную парящую скалу – и множество шатров на ней.
На первый взгляд лагерь веб-райдеров казался таким же хаотичным, как и сама Паутина, однако, приглядевшись, Боб понял, что ошибся. Порядок здесь был – но совсем не такой, как в четкой и ясной структуре Мэйнфрейма; город строили для жилья, лагерь же разбили для защиты. Посты бойцов – по внешнему краю, шатры из громадных панцирей разбросаны так, чтобы не оказываться на одной линии, загоны со зверями Паутины неподалеку от шатров…
Все было продумано и рассчитано.
Когда гравидоска коснулась земли, Боб с сомнением оглянулся на спутников. Те переглянулись, потом высокий веб-райдер указал в сторону центрального шатра и издал длинный переливчатый возглас.
Не понять было сложно. Видно, его направили к вождю; вывод подтвердило то, что уже знакомая кочевница как раз от центра и шла навстречу товарищам, попутно кивнув гостю. Боб двинулся к шатру, прошел мимо небольшой группы веб-райдеров; там его остановили взмахом руки. Один из кочевников издал быструю трель в сторону шатра, оттуда послышалась такая же, и веб-райдер кивнул, отступая.
Боб наклонился, проходя сквозь низкий клапан.
– Приветствую тебя, Безымянный, – прозвучал негромкий спокойный голос, когда Боб переступил порог шатра.
– При… – Страж даже споткнулся, сообразив, что к нему обратились на обычном языке систем, не на странном щебете веб-райдеров.
Видно, глаза его блеснули от радости, потому что вождь заметил:
– Да. Общаться на одном языке удобнее.
Боб кивнул, бросил взгляд по сторонам: шатер оказался небольшим, и по-Стражевски аскетичным. Несколько циновок. Пара сундуков у прочных стен. Стойки для одежды и оружия. Ничего лишнего.
«Отлично подходит для кочевой жизни», – подумал Боб, и наконец вгляделся в собеседника.
Вождь веб-райдеров оказался худощавым и совершенно лысым; броня плотно облегала его тело, лицо по цвету не отличалась от доспеха, а вырастающие из наручей острые шипы, казалось, росли из самой кожи. Да нет, не кожа – голову покрывали крепкие пластины чешуи; острые уши казались двумя кинжалами, выглядывающими из черепа. Шлем покоился на подставке неподалеку; вождь явно не стыдился своей внешности.
Темные глаза смотрели на Боба пристально и цепко. Рядом с вождем лежал слегка изогнутый меч, и лезвие его переливалось, отражая видное сквозь открытый вход многоцветье Паутины.
– Садись, – пригласил вождь. – Можешь называть меня Потерянным, новичок.
Боб опустился на циновку перед вождем, задумался, не зная, что и сказать. Покосился наружу, в сторону веб-райдеров: те, не обращая на него внимания, разговаривали – воздух, казалось, дрожал от странного щебета кочевников Паутины.
– Интересно послушать? – с легкой усмешкой спросил вождь.
– Я не понимаю их речь, – признался Боб.
– Это диалингва, – спокойно пояснил Потерянный. – Язык затронутых Паутиной, тех, чей код уже не способен общаться нормально.
– Но ты говоришь и на диалингве, и на обычной форме, – нахмурился Страж.
Веб-райдер бросил на него холодный, непроницаемый взгляд.
– Я знаю, что способен на это, – ответил он. – Потому и говорю.
Слова звучали совершенно непонятно, но Боб решил пока что не заострять на этом внимание.
– Скажи, – спросил он, – можно ли отсюда добраться в Мэйнфрейм?
– Я не знаю этой системы, – спокойно ответил Потерянный, – но ты вряд ли туда и доберешься. Паутина безбрежна, Безымянный, и ты вряд ли вернешься домой.
– Откровенно, – после паузы в несколько пикосекунд сказал Боб.
Потерянный пожал плечами.
– Мы живем в хаосе. Правда слов – единственный порядок, который ему неподвластен.
Боб вздохнул.
– Но если мне не возвращаться домой – то что мне делать-то? Я же не могу просто скитаться по Паутине!
– Почему? – спросил Потерянный. – В одиночку – не сможешь. С кланом – почему бы и нет?
Боб помедлил перед ответом, взвешивая свои слова.
– Смотри, – он коснулся своей иконки. – Я Страж, Потерянный. Где-то далеко осталась система, которую я поклялся защищать. Там мои друзья. Там моя любовь. Понимаешь… это я не могу обменять на скитания! Просто не могу!
Он порывисто наклонился вперед.
– Разве ты сам не хотел бы вернуться домой? – спросил он, и осекся, словно заново увидев изуродованное лицо Потерянного и вспомнив собственные чувства при встрече с кочевниками.
– Лично мне некуда возвращаться, – проронил Потерянный все так же спокойно, и Боб почувствовал себя последним подонком.
Однако вождь тут же усмехнулся:
– Не беспокойся, Безымянный, ты меня не задел. Я знаю свою жизнь, и чужие слова не могут расшатать мое знание. А вот ты… – он покачал головой. – У тебя есть надежда. Она может увять и раствориться, но пока она еще есть. Это хорошо. Это помогает жить.
Он неспешно постучал кончиками пальцев по рукояти меча.
– Но подумай сам: если ты откажешься от идеи возвращения в Мэйнфрейм, то твой путь лежит с веб-райдерами. Если же не откажешься… то твой путь все равно сплетется с нашим. Тебе не выжить в одиночку – ты не знаешь ни опасностей, ни безопасных мест Паутины. Мы же примем тебя и поможем привыкнуть к Паутине – но и ты примешь наши обычаи и станешь новым воином клана. А последнее для тебя вполне возможно: мне рассказали, как ты бился с хищниками. Наши разведчики видели твой бой, приблизились не сразу – но оценили и волю к победе, и смекалку. Нам такие спрайты нужны, Безымянный.
Слова Потерянного звучали спокойно и размеренно, падали словно неспешные капли воды; Боб медленно вздохнул, успокаиваясь.
– Я уже меняюсь, – тихо сказал он. – Телесно. Если я приму еще и обычаи, стану веб-райдером… захочу ли я возвращаться в Мэйнфрейм, Потерянный?
Вождь пожал плечами.
– Только ты можешь решить. Я не знаю твоего выбора, Безымянный.
– Но почему ты зовешь меня Безымянным? – запоздало удивился Боб. – У меня есть имя – меня зовут…
Веб-райдер остановил его взмахом руки.
– Ты выпал из родной системы, – размеренно заговорил он. – Ты попал в Паутину. Твой формат, твоя функция, твоя жизнь – все осталось позади. Здесь твое имя изменится; ты можешь отбросить прошлое обозначение.
– Чудесно, – вздохнул Боб. – Могу я выбрать себе новое имя?
– Нет, – едва заметно улыбнулся Потерянный.
– Значит, вы мне его дадите?
– Нет.
– Так откуда я его возьму? – возмутился Страж.
– Узнаешь, когда возьмешь, – пообещал Потерянный. Он легко поднялся, подобрал меч и шагнул к выходу из шатра. – Давай пройдемся.
Боб кивнул, последовав за ним.
Потерянный, пристроив меч за спиной, уверенно шел меж Паутинных зверей, коротко кивая веб-райдерам; те кланялись в ответ, мимолетно скользили взглядами по Бобу.
Около одного из зверей вождь остановился, погладил жесткий панцирь и создание Паутины повернуло морду, довольно заурчав.
– Он будет твоим, – объявил Потерянный, повернувшись к Бобу. – Гравидоска – это неплохо, но на ней ты больше вымотаешься в дальних походах. Прибереги ее для боев, такая неожиданная карта всегда полезна.
– Ты, кажется, даже и не сомневаешься, что я приму предложение, – заметил Боб, останавливаясь рядом.
– Я знаю, – пожал плечами Потерянный. – У тебя всегда есть выбор, но сейчас этот выбор прост – идти с нами или сгинуть в Паутине. Разве товарищи не лучше бездны?
– В такой формулировке – трудно не согласиться, – невольно усмехнулся Боб. – Но у меня такое чувство, что я тут уже ничего не решаю.
– В прежней жизни ты был Стражем и следовал их кодексу, – спокойно отозвался Потерянный. – Ты заботился о своих друзьях и гражданах системы. Сейчас ты можешь следовать правилам жизни веб-райдеров и заботиться о клане в меру своих сил. Много ли отличий?
Боб красноречиво поглядел на многоцветное небо.
– Это внешнее, – равнодушно сказал Потерянный. – По сути же ты будешь делать то, что и делал, до того, как потерялся в хаосе. Разве Стражей не учат видеть суть вещей за масками?
Небрежный вопрос ударил глубоко: Боб отвел взгляд, вспомнив, как отстаивал свои взгляды насчет вирусов. Как считал, что «видит суть» лучше других и был уверен, что вирусу можно дать второй шанс.
Мегабайт предельно ясно доказал, насколько эта мысль была далека от истины.
Но все же сейчас ему придется действительно жить с веб-райдерами. Нельзя вернуться в Мэйнфрейм, если погибнешь – а в одиночку в Паутине сгинуть очень легко, тут Потерянный прав…
Внезапно Боба кольнуло осознание странности, не дававшей покоя с самого начала разговора, и сейчас промелькнувшей в словах собеседника. С губ Стража само сорвалось:
– Мы все потерялись в Паутине.
– Верно.
– Но почему тогда ты зовешься Потерянным? – Боб внимательно посмотрел на собеседника. – В чем различие?
Веб-райдер сгорбился, опершись на панцирь зверя.
– Другие утратили облик, – тихо ответил он, – и отказались от памяти. Полностью отдали себя Паутине. Я же…
Он покачал головой.
– Я знаю, кем я был. Я помню, что делал до Паутины. Я не только потерян – я помню, что потерян.
Простые слова пробрали Боба холодом.
– Почему ты помнишь? – вырвалось у него.
– Отказаться было бы легче, – подтвердил Потерянный мысль, стоявшую за неуклюжим вопросом. – Но если я не буду знать себя, то перестану быть.
– Это действительно возможно?
Потерянный пожал плечами.
– Что может изменить природу спрайта? Подумай над этим. А пока – привыкай к зверю, мы вскоре отправимся.
Он двинулся прочь; Боб проводил вождя взглядом и повернулся к зверю, неуверенно коснулся панциря. Создание Паутины недовольно всхрапнуло и щелкнуло щупальцем в воздухе; Боб едва успел отдернуть руку.
«Что-то не везет мне на транспорт, – подумал Страж. – Будем надеяться, получится лучше, чем с машиной».

Надежды Боба в целом оправдались. Со зверем он нашел общий язык, постоянно представляя, что общается со Фрискетом – в чем-то они по характеру были похожи. Бобу казалось, что полного понимания между ними так и не установилось, но зверь был послушен и не пытался сбросить всадника… а ведь такое в самом начале бывало, причем не единожды. Пришлось вспомнить навыки из одной игры, где Пользователя надо было обогнать на ипподроме – они пришлись к месту.
Он постепенно начал привыкать к местному быту. Как выяснилось, веб-райдеры и в самом деле кочевали с места на место, останавливаясь на особо крупных парящих скалах; они разводили и гнали с собой созданий Паутины (что для еды, что для верховой езды или боя), сражались с дикими зверями и иными кочевыми кланами. Свои дома они возили с собой – вот тут и пригождались особо крупные звери: их запрягали в огромные фургоны, куда складывали сложенные шатры. Вообще, похоже, звери чем только не служили кочевникам – фургоны, доспехи и даже немалую часть оружия делали именно из их тел.
Собственно оружие веб-райдеров оставило у Боба двойственное впечатление: что стрелковому, что холодному явно не хватало изящества и эргономичности… но местные мечи, топоры, копья и пистолеты были крепкими, надежными и мощными, пожалуй, даже мощнее привычных ему стандартных моделей.
Но чему удивляться? Суровый мир – суровое и крепкое оружие.
Диалингва давалась Бобу одновременно легче и труднее, чем он ожидал; помогало то, что языковой барьер оказался односторонним. Все веб-райдеры прекрасно понимали обычную системную речь, они не могли лишь отвечать. Вскоре сам Боб обучился понимать переливы языка Паутины, но вот с тем, чтобы говорить самому, были проблемы.
Боб постоянно ловил себя на мысли, что ему просто не хочется говорить на диалингве. Казалось, что если он действительно перейдет на язык Паутины, то что-то потеряет, откажется от хотя бы части надежды на возвращение домой.
Но постепенно Боб сходился с веб-райдерами, понемногу узнавая и запоминая людей клана.
Первым Боб познакомился с теми, кто его встретил на просторах Паутины; как выяснилось, клан постоянно высылал разведчиков перед тем, как куда-то двинуться.
Веб-райдера с огромной плоской маской звали Шестируким: он не раз хвастался тем, что может бить обеими руками столь быстро, что покажется, будто конечностей с полдюжины. Его напарник, чей вопль так оглушил Боба при первой встрече, носил не менее характерное имя – Крик, невысокая гибкая всадница называла себя Молнией; остальных кочевников звали в таком же стиле.
И все они были изуродованы.
Доспехи из панцирей созданий Паутины покрывали тело каждого кочевника, глухие шлемы закрывали лица, и Бобу лишь пару раз удалось увидеть веб-райдеров без масок – да и то случайно. Поначалу он даже не понял, что маска снята, когда же осознал – почувствовал, как тошнота сотрясает код.
Измененные. Искаженные. Паутина коснулась обычных спрайтов и превратила их в чудовищ, по лицам которых нельзя было даже угадать былой формат.
Неужели ему была уготована та же участь?
Боб каждый раз после сна вглядывался в зеркало, со страхом отыскивая признаки новых мутаций. Но нет – пока дело обходилось плотно прилегающими к голове волосами и полосками чешуи на коже… хотя их и стало больше. Чешуя проступила и в некоторых местах на лице, однако дальше пока что мутации не шли.
Может, дело в том, что он тоже носил броню?
В клане имелось немало запасных доспехов – на случай, если кто-то свою броню повредит и починить будет нельзя. Один из них отдали Бобу, немного подогнав по фигуре.
Доспех оказался удивительно удобным, если не считать шлема. Дышать в нем поначалу было очень трудно, говорить – разве что на диалингве, с которой по-прежнему были проблемы. Каждый раз Страж не мог дождаться, пока окажется в лагере, чтобы с наслаждением стянуть шлем.
Но вот другие – кроме Потерянного – даже на стоянках не открывали лиц, снимали маски лишь в своих шатрах. Боб этого не понимал, задавался вопросом – неужели другим так удобно? Или привыкли?
Спрашивать у самих веб-райдеров казалось невежливым; но на очередной стоянке Боб не выдержал и подошел к Потерянному, который как раз отдал пару приказов разведчикам.
– Скажи, – прямо спросил Боб, глядя вслед взмывшим в небо кочевникам, – почему в лагере все носят маски?
– Потому что знают свои обычаи, – спокойно ответил вождь.
Боб кисло взглянул на него, вождь усмехнулся, но тут же посерьезнел.
– Снять перед кем-то маску – знак доверия, – негромко заговорил Потерянный. – Показать, насколько ты изменился, не опасаться, что тебя поразят в уязвимое лицо. Это не совсем то доверие, какое испытываешь к товарищу по клану – это скорее уж доверие, бытующее между близкими друзьями. Или влюбленными.
– Но ты очень часто ходишь без маски, – нахмурился Боб.
– Я – другое дело, – покачал головой Потерянный. – Во-первых, я не так уж изменен, и еще не получил право на стыд.
– Я впервые слышу, что на стыд надо иметь право! – изумился Боб.
– Это Паутина, – усмехнулся Потерянный. – Это не системы. Здесь на все надо иметь право – на имя, на стыд… на существование, в конце-то концов. Ты не удален потому, что мы видели, как ты дерешься – ты завоевал свое право на бытие, Безымянный.
Боб покрутил головой. Каждый раз, как ему казалось, что он разобрался в философии веб-райдеров, те преподносили новый сюрприз.
Раньше он думал, что Паутина отличается от Сети только хаотичностью и опасностью самого пространства. Теперь же понемногу становилось понятно – отличия касаются самого кода ее обитателей.
– А вторая причина? – спросил он, пытаясь отвлечься от раздумий. – Ты сказал «во-первых», значит, есть и как минимум «во-вторых»…
– Есть, – кивнул Потерянный. – Я – вождь, Безымянный. Снимая маску в своем клане, я показываю – я не страшусь удара, я доверяю своим людям. Глядя на меня, они понимают, что я верю – они не осудят мое лицо, каким бы оно ни было.
Он чуть заметно пожал плечами.
– Здесь на все надо иметь право – но есть то, на что права не будет. У лидера нет права на страх перед другими, например.
– В Мэйнфрейме мы старались сделать так, чтобы никому не надо было бояться, – задумчиво сказал Боб.
– Хорошая идея. Только Паутина – не Мэйнфрейм.
Боб мрачно вздохнул.
– Это потому я могу ходить без маски? – уточнил он. – Потому что еще не изменен по-настоящему?
– Именно так, – подтвердил Потерянный. – Не спрашивай, почему, – сдается, дело в том, что ты Страж, вы должны быть выносливыми. Я-то вообще не совсем принадлежал системам, это тоже могло сыграть роль…
– В смысле?.. – нахмурился Боб, но договорить не успел.
– [Вождь], – подошел Грузчик, веб-райдер таких размеров, что Мегабайт бы на его фоне показался дистрофиком. – [Камень идет к нам, вроде мимо, но опасно летит].
– [Возьми троих и вылетай навстречу,] – распорядился Потерянный. – [Если увидите, что летит в лагерь – оттолкните прочь, но осмотрите, нет ли там чего полезного.]
– [Слушаюсь, Потерянный] – кивнул Грузчик и двинулся прочь.
Боб посмотрел ему вслед, перевел взгляд на Потерянного. Всплыла еще одна мысль, которая уже приходила на ум раньше.
– Со мной ты всегда говоришь на обычной речи, – медленно сказал он. – С веб-райдерами – на диалингве.
– Так, – подтвердил Потерянный.
– Почему?
Вождь едва заметно улыбнулся.
– Ты знаешь.
Боб прикрыл глаза. Вспомнил весь прошедший разговор, слова о правах вождя – и осознал, что действительно знает ответ.
– Они не могут говорить на обычном языке, – произнес он. – Ты – лидер, и ты говоришь с ними на той речи, что им доступна. Ты не… не подчеркиваешь свою власть, не отделяешь себя от своего клана. Каковы они – такой и ты.
Потерянный кивнул.
– Тот, кто проводит черту между собой и подчиненными, не продержится в лидерах долго. Если только не правит, забираясь в код самих души и разума своих людей.
Лицо Мегабайта встало перед глазами Боба как живое, и он невольно дернулся. Но мысль тут же скользнула к иной картине: он прижился в Мэйнфрейме, словно всегда там обитал; сейчас же никак не мог сойтись с веб-райдерами, которые, конечно, очень сильно отличались… но ведь приняли. Даже слова дурного новичку не сказали, разве что посмеивались над ошибками по неопытности.
Он же до сих пор не считал клан по-настоящему своим.
Потерянный, видя, что собеседник не произносит ни слова, коротко кивнул, и двинулся прочь.
Боб огляделся. Покачал головой, нашел взглядом Шестирукого, который как раз развязывал узлы, удерживавшие его пожитки на броне зверя; узел не поддавался, и веб-райдер возмущенно ругался себе под нос.
– [Шестирукий], – позвал Боб, подходя ближе и стараясь протолкнуть сквозь горло переливы диалингвы. – [Давай помогу.]
Веб-райдер оглянулся, чуть склонил голову набок, издав короткий смешок.
– [Ты сказал «давай покидаю»,] – сообщил он. – [По-мо-гу. Запомни, Безымянный.]
– [Помогу], – повторил Боб.
– [Уже лучше], – отозвался Шестирукий, делая шаг в сторону. – [Помогай, если хочешь.]

Диалингва была не самой необычной из традиций веб-райдеров. В первые минуты жизни с ними Боб понял, что вкусовые пристрастия у кочевников… престранные, и это еще слабо сказано.
В тот же вечер, после разговора с Потерянным о масках и диалингве, разведчики пригласили Боба в общий шатер – поужинать.
Когда на тарелку перед бывшим Стражем плюхнулось что-то склизкое и извивающееся, Боб сперва искренне не понял, что происходит и поднял недоумевающий взгляд на Шестирукого.
– [Цифрослизень,] – пояснил разведчик; почему-то не было сомнений, что под маской он усмехается. – [Вкусный, попробуй.]
Боб с большим сомнением воззрился на слизня. Вкусным тот даже не казался.
– [Давай, давай, Безымянный,] – азартно хлопнула его по спине Молния. – [Жевать не надо, глотай.]
– [Хорошо,] – после паузы согласился Боб, видя, как на нем скрестились взгляды всех разведчиков.
Он медленно поднял слизня, который тут же задергался в пальцах – Боб едва не уронил его обратно на тарелку. Снова посмотрел на ожидающих продолжения веб-райдеров, запрокинул голову и поднял слизня над лицом.
Вблизи «вкусный» казался еще омерзительнее, чем на тарелке. Но если оказался в клане – нельзя отказываться от обычаев, верно?
Боб уронил цифрослизня в рот и быстро сглотнул, опасаясь, что иначе просто не удержит еду за зубами. Об этом он тут же пожалел: в горло слизень скользнул легко, но показалось, что полз он к желудку удивительно медленно и извивался в течение всего пути, словно сопротивлялся и желал вернуться наружу.
Так чуть было и не случилось: Боб едва сдержал тошноту, но сумел проглотить слизня, резко выдохнул и покрутил головой.
Веб-райдеры дружно расхохотались, Шестирукий потянулся через стол и одобрительно хлопнул Боба по плечу.
– [Молодец, Безымянный,] – сообщил он. – [А Крик не верил, что ты его с первой попытки проглотишь.]
– [Был неправ,] – отозвался Крик с другого конца стола. – [Отлично справился! Хотя и пакость же эти слизни…]
– [Вы что…] – сейчас диалингва казалась самым подходящим языком для смазанного слизнем горла. Даже слова давались куда легче, чем обычно. – [Вы что… их на деле не едите?]
– [Мне нравятся,] – заметила Молния. – [Но, вообще, это так волю испытывают – справишься ли с пакостью во рту.]
Боб сглотнул еще раз, и покачал головой.
– [Волю испытывать? Можно, я лучше снова со зверем подерусь?]
Хохот разведчиков был слышен на весь лагерь.

Несколько минут спустя клан скользил в безбрежном океане Паутины, лавируя между камнями, вспышками исполинских разрывов пространства и цифровыми бурями. Вернувшийся из дозора разведчик бросил короткую фразу Потерянному, и тот отдал приказ: веб-райдеры дружно направились вверх.
Причина стала Бобу ясна очень скоро: впереди засияло… нечто. Ровная гладкая поверхность, переливающаяся множеством красок; экс-Стражу стало любопытно, и он направил зверя вперед, поравнявшись с Потерянным.
– [Что это?]
Все-таки на диалингве в маске говорить было проще.
– [Не узнаешь?] – усмехнулся Потерянный. – [Кажется, ты не раз встречал подобное.]
Боб пристально вгляделся в странное явление, попытался представить его поменьше, почему-то вообразил этот же блеск над городскими кварталами…
И тогда он внезапно понял, что видит, почему переливающаяся поверхность ему так знакома.
– [Это игра! – выдохнул Боб.
– [Ее отражение,] – невозмутимо поправил Потерянный. – [Сама игра где-то в Сети, но ее отражение видно здесь, в Паутине.]
– [В Сети? – Боб нахмурился под маской. – [Не в системе?]
– [Есть игры, которые распределены по Сети,] – кивнул Потерянный. – [Но их сути я не знаю, мне только одну игру и доводилось видеть изнутри.]
Боб не сводил взгляда с мерцающей поверхности, пока клан огибал проекцию игры, взмыв над ней.
– [Откуда они только взялись?] – спросил он вслух. – [Это меня всегда занимало.
– [Обычно в системах говорят, что это воля Пользователя,] – заметил Потерянный тоном «утверждаю очевидное».
– [Я не знаю волю Пользователя,] – вздохнул Боб, – [но игры всегда несли Мэйнфрейму несчастье.]
– [У меча всегда две стороны,] – медленно произнес Потерянный. – [Для кого-то игры – смерть и забвение. Для кого-то – единственное бытие.]
Боб взвесил сказанное в уме, и лаза его расширились. Мелкие обмолвки и детали поведения веб-райдера внезапно стали ясными, мозаика сложилась в единое целое.
– [Ты игровой спрайт!] – выдохнул Боб, резко повернувшись в седле.
– [Был им,] – Потерянный задумчиво посмотрел на буйство красок в небесах, потом – на переливчатую поверхность игры внизу. – [Как ты был Стражем. Теперь мы все – веб-райдеры, Безымянный.]
– [Но как…] – Боб покрутил головой. – [Как ты попал в Паутину?]
– [Падение игры,] – спокойно ответил Потерянный. – [Падение игры, когда система подключена к Сети… и вот я здесь. Я не один такой, Безымянный; в Паутине хватает игровых спрайтов. Но это неважно; как я уже сказал, мы оставили позади игры, системы и Сеть. Это иное пространство и иное бытие.
Боб медленно кивнул. Перед глазами всплыла АндрЭйя, и он содрогнулся при мысли, что юная подруга Энзо тоже могла бы попасть в Паутину, потеряться среди разноцветных волн хаоса.
– [Я сталкивался с игровыми спрайтами,] – признался он, – [но никогда бы не подумал, что ты из них.]
– [Может, я изменился?] – Потерянный негромко рассмеялся. – [Что может изменить природу спрайта? Подумай об этом.]
Вождь направил зверя вперед, оставив Боба размышлять над странными словами, которые он слышал от Потерянного уже не впервые. Может, он имел в виду вирусное влияние? Но в Паутине нет вирусов… да и при чем тут они? Даже зараженный спрайт или бином останется спрайтом или биномом, и если его вылечить – станет прежним.

Первый настоящий бой для Боба состоялся примерно через десяток минут, и оказался совершенно внезапным. Не было ни подготовки, ни времени на осознание – просто из разведки примчался Проектор и доложил, что приближается клан во враждебных цветах. Веб-райдеры ринулись по местам, и Боб впервые увидел, насколько же быстро они готовятся к схватке: в считанные наносекунды всадники оказались в седлах и с оружием наготове.
Он не знал, заслуга ли это Потерянного, или клан всегда был таким – но не мог не восхититься скоростью и слаженностью кочевников Паутины.
Сам Боб предпочел гравидоску. Он уже освоился с путешествием в седле зверя, но по-прежнему чувствовал себя лучше на привычной доске; в конце концов, разве Потерянный не посоветовал ему пользоваться ей в бою?
А сама схватка оказалась жестокой, быстрой, и… нет, все же не хаотичной, позже Боб осознал, что каждый ход двух кланов был рассчитан и продуман. Но когда начался бой, казалось ему совсем другое.
Именно тогда он впервые сознательно удалил другого разумного, даже не поняв этого поначалу. Просто в лицо Бобу устремилось отточенное копье, он уклонился и выстрелил в упор. Заряд разнес маску, вырвался из затылка вместе со струями внутренних кодов, и веб-райдер слетел с седла, медленно поплыв на ветрах Паутины.
Боб на пикосекунду застыл; его глаза под маской расширились, когда он понял, что только что сделал. Но тут ему на голову обрушился топор, и только удар копья Молнии отвел оружие в сторону.
«Паутина – не Мэйнфрейм», – вспомнил Боб слова Потерянного. Сейчас у него был выбор – убивать врагов, помогать клану, или стараться не убивать никого.
Боб понятия не имел, можно ли хоть как-то помогать в бою, обходясь без убийства. И Паутина с чужим кланом не дали ему времени на раздумья.
Уже потом, вспоминая бой, Боб с удивлением осознал, что ему хорошо послужили отнюдь не умения Стража. Нет, на помощь пришли рефлексы, отточенные в Мэйнфрейме: в противоборстве с Мегабайтом всегда требовалось умение молниеносно соображать, делать выводы, выбирать верную тактику и успевать в последнюю секунду.
Как оказалось, все эти навыки подходят и для обычного боя.
Особенно ярко это проявилось, когда Боба и еще троих бойцов отрезали от остального клана, прижали к скале; другие на мгновение озадачились, но у Стража перед глазами вспыхнули все те случаи, когда Мегабайт обрушивал на них превосходящие силы, загонял в угол…
– [Вперед и за мной!] – скомандовал Боб, и веб-райдеры подчинились без рассуждений.
Гравидоска была куда более верткой и быстрой, чем звери: Боб первым ринулся к врагам, отвлек на себя их внимание, осыпая очередями из тяжелого пистолета и полностью занимая вражеский отряд. Чужая пуля пробила наплечник, меч скрежетнул по броне, Боб осознал, что дольше секунды не продержится – но этого и не требовалось.
Разведчики правильно поняли его мысль, и ударили на половину секунды позже, чем сам Боб, когда враги уже отвлеклись, но еще не осознали, что верткий Страж только уводит их внимание в сторону. Бойцы клана Потерянного ворвались в чужой отряд, стреляя во все стороны, разрубая мечами и пронзая копьями тела врагов; Боб от них не отставал, высадив в противников весь заряд пистолета, а затем сорвав с пояса меч.
Он был посредственным фехтовальщиком – но сражался в унисон со своими товарищами по клану. Шестирукий отвел меч противника в сторону – всадить клинок врагу в визор. Принять удар топора на свой клинок, заблокировать и дать Молнии пикосекунду на то, чтобы вогнать наконечник копья в спину чужого всадника. Собраться, когда Крик готовится издать свой знаменитый вопль – и сразить ошеломленного противника.
Примерно так.
А потом бой кончился так же внезапно, как и начался. Боб внезапно осознал, что большинство врагов погибло, а остальные отступают, растворяются среди многоцветных волн. Но клан Потерянного победил, и почти все живы. Из тех, кто бился рядом с ним, не удален никто.
– [Отлично бились!] – крикнула Молния, скользнув мимо. – [Словно одно целое!]
– [Да], – согласился Страж, оглядываясь.
В пространстве плавало десятка два трупов; Боб точно знал, что минимум пятеро из них погибли от его руки.
И почему он совершенно не чувствует себя чудовищем?
– [Отлично, Безымянный,] – отсалютовал ему мечом Шестирукий. – [Стал совсем нашим].
Боб даже не знал, счесть ли эту фразу комплиментом или ужаснуться ей.

Новый этап жизни для Боба наступил еще минут через двадцать, когда он уже пережил с полдюжины боев с тварями Паутины и другими кланами. Бывший Страж с некоторым удивлением осознал, что мысль о схватке с другими спрайтами, никак не вирусами, его уже совершенно не пугает. Он по-прежнему не хотел бы убивать – но в бою выбора просто не было. Вернее, Паутина давала простой выбор: или ты станешь убивать, или твои друзья будут ранены, а то и погибнут.
Приходилось напоминать себе, что долг Стража – защищать других, как бы иронично это ни звучало сейчас. Пожалуй, в Суперкомпьютере озадачились бы такому толкованию кодекса… или нет. В конце концов, тот же Турбо при необходимости мог быть предельно жестким, не говоря уже о Стражах, которым доставались охваченные постоянной войной системы.
В любом случае он сражался, убивал – и завоевывал все большее уважение клана. Потерянный нередко обсуждал с ним планы битв; позже Боб осознал, что вождь попросту дополнял свою собственную тактическую смекалку знаниями спрайта из Сети. Игры же не могут дать привычки ко всему – так что Потерянный, как всегда, верно рассчитал, чем заполнить пробелы в своем понимании мира.
Но когда клан набрел на чужой лагерь, над всеми этими вопросами Боб не думал. Он только мгновенно подобрался, когда разведка сообщила – видны враги.
Пару раз на памяти Боба клан уже встречался с такими. Живущие в симбиозе создания Паутины и те, кого даже нельзя было назвать веб-райдерами; обозначавшее их слово диалингвы Боб для себя перевел примерно как «дикари». Своего кодекса и правилу них не было, по характеру такие кочевники были… да, пожалуй, в системах бы сказали «не лучше вирусов».
Однако они всегда собирались в больших количествах, и продумать план атаки надо было очень тщательно. Потому Потерянный отвел клан подальше, выставив дозорных – и они же скоро донесли, что приближаются иные веб-райдеры.
Очень скоро два клана собрались в боевые порядки на изрядном расстоянии друг от друга, но нападать не спешили. Молния мимоходом пояснила Бобу, что эти кочевники – не враждебны… не полностью враждебны. Насколько «не полностью» – сейчас и решится.
Чужой клан замер – и из него вынырнули три фигуры, заскользившие сквозь пространство. Потерянный коротко кивнул, поманил за собой оказавшихся рядом Боба и Шестирукого; все трое двинулись навстречу.
Потерянный поднял руки к голове, ослабил крепления и стянул шлем, открывая лицо ветрам Паутины, потом закрепил шлем у седла. Боб удивленно глянул на него, потом поглядел в сторону тройки чужаков.
Один из них, в центре, казался крупнее и сильнее других.
– [Лидер?] – поинтересовался Боб.
– [Его зовут Ночной Король], – негромко подтвердил Потерянный. – [Давний знакомый, тоже был игровым спрайтом, как и я; тоже стал вождем. Правда, игры у нас были разные].
Боб кивнул и вгляделся в приближающегося лидера – тоже с двумя спутниками, и тоже с непокрытой головой. Похоже, изменения коснулись Ночного Короля не более, чем Потерянного. Да, он не был похож на обычного спрайта – бугристая кожа, глубоко посаженные и горящие желтым огнем глаза, могучие трехпалые руки, абсолютно белые длинные волосы… все эти признаки лишь доказывали, насколько он отличается. Но что в его внешности было привнесено Паутиной, а что – создано родной для Короля игрой?
Этого Боб не знал. Лишь отметил про себя, что к седлу Короля приторочен длинный меч с волнистым клинком и черепом в центре крестовины, оружие, опасное даже на вид.
Потерянный направил своего зверя немного вперед, потом остановил; Ночной Король поступил так же.
– Мы снова встречаемся, – произнес чужой вождь на языке систем. Голос у него оказался низкий и сильный, с удивительно ясным выговором, почему-то напомнившим Бобу о Мегабайте. – Такое чувство, что нас сводит судьба, Потерянный.
– Ты думаешь, что судьба действительно правит? – Потерянный покачал головой. – Главное – воля, старый знакомый. Разве не она вела тебя по жизни?
– Только потому, что я знал, в каком потоке плыву, – холодно ответил Ночной Король.
– Но здесь нет потока, – Потерянный повел рукой, указывая на многоцветное небо. – Вернее, здесь все потоки, какие можно представить.
Ночной Король коротко хмыкнул.
– В Паутине мы или вне ее – у нас своя судьба, и ее не изменить. Судьба властна даже над хаосом.
– Воля правит хаосом, – спокойно ответил Потерянный, – и свобода воли – наше лучшее оружие.
Ночной Король оскалился, и Боб разглядел у него во рту крупные клыки.
– Свобода воли – иллюзия.
– Мы никогда не устанем спорить об этом, не правда ли?
– Правда, – наклонил голову Ночной Король. Желтые глаза коротко блеснули. – Но что бы ни было, мы оба здесь – а добыча у нас одна.
– Предлагаешь простое решение? – спросил Потерянный.
– Именно так, – Ночной Король указал на медленно плывущую неподалеку скалу. – Сейчас.
Потерянный спокойно кивнул; по рядам веб-райдеров пронеслись перешептывания и возгласы удивления и восхищения. Боб изумленно поглядел на Шестирукого.
– [Поединок,] – кратко пояснил разведчик. – [Кто победит – тот поведет свой клан. Кто проиграет… ну, его клан уйдет. Похоронив вождя.]
Боб резко повернулся в седле, глядя, как два лидера спускаются к скале. Они одновременно спрыгнули со зверей – Ночной Король на мгновение замешкался, отстегивая меч.
Веб-райдеры скользнули по обе стороны скалы; никто не отрывал взгляда от вождей.
На несколько пикосекунд Ночной Король и Потерянный замерли на месте, и Боб невольно сравнил обоих противников.
Ночной Король был на голову выше Потерянного и куда шире в плечах; длинный меч с волнистым лезвием и черепом на гарде смотрел в землю между двумя вождями, и в клинке скользили смутные, расплывчатые тени.
На его фоне Потерянный казался хрупким… но только казался. Бобу вспомнились ловушки из некоторых игр – внешне безобидные, но способные в любой момент ударить шипом или молнией. Изогнутый меч был занесен над головой, устремлен острием в сторону противника.
Еще пикосекунда. Еще…
Оба вождя сорвались с места.