Один из немногих текстов, идея которого у меня появилась уже в ходе ФБ. Просто в ходе обсуждения всплыла Тысяча, всплыл почему-то вопрос отсутствия раздоров в Пятнадцатом по происхождению... и мне невольно вообразилась картина.)
Перерождение плоти почти погубило Легион Тысячи Сынов; когда Магнус нашел способ исцеления и спас своих космодесантников от неконтролируемых мутаций, их и в самом деле осталась тысяча. Многие ожидали, что Легиону понадобятся века на обретение прежней численности – в конце концов, Пятнадцатый всегда был армией псайкеров, а их попробуй столько набери…
К счастью, планета Просперо, где нашли Магнуса, именно большим количеством псайкеров и отличалась. Недостатка в кандидатах не было.
Легионы постарше следили за происходящим с долей настороженности. В большинстве случаев между терранцами и выходцами с планеты примарха возникал конфликт, насколько острый – зависело от Легиона.
Азек Ариман о конфликтах знал, ожидал подобного, и заранее подготовился. И потому, когда молодой и подающий большие надежды Хатор Маат прямо заявил: «Мы, проспериане, ближе к примарху!», Ариман парировал одним словом:
– Обоснуй.
Хатор Маат задумался всего на миг. В Легион псайкеров и ученых он попал не просто так.
– Видишь ли, брат, – объяснил он, – для примарха Просперо – родной мир, так же, как и для нас всех. Терранцы же для него – определенно чужие, выросшие где-то вдалеке.
– Подожди, – возразил Ариман. – Просперо – мир, где Магнус оказался и вырос. Но рожден-то он был на Терре, как и все терранцы! Тебе не кажется, что по рождению он скорее ближе к нам?
Хатор Маат озадачился. На помощь ему пришел Фозис Т’Кар, другой просперианин.
– Человека творит не только место рождения, но и воспитание, и культура, – заявил он. – Магнус на Терре только родился, однако он с младенчества впитал обычаи и атмосферу Просперо, следовал нашим путям. Согласись, в этом случае мы с ним связаны куда больше.
– Да, но Магнус поддерживал психическую связь с Императором все это время, – парировал Ариман. – А поскольку наш примарх всегда готов учиться, и он учил местных мудрецов еще до нашего прибытия – вы уверены, что вы не осваивали сотворенные Императором терранские практики?
– Давай разберемся, – воодушевился Хатор Маат. Ариман поддержал.
Подходящий амфитеатр нашелся быстро, доски и грифели – тем более. К спорщикам очень быстро присоединились еще пара десятков десантников с обеих планет, и дискуссия развернулась в полный рост.
Ариман и Фозис Т’Кар чертили контуры городов и артефактов, углубившись в сравнительный анализ культур Терры и Просперо, и обращаясь к товарищам за деталями. Хатор Маат и Менес Каллистон до хрипоты спорили о генетических деталях, и даже в запале отловили случившегося рядом обычного просперианина и убеждали его попробовать кровь каждого из десантников и уточнить различия вкуса. Тот поспешно сбежал, бормоча что-то о непостижимой мудрости. Карлсен и Белек Утизарр вычертили на досках десятки мозгов, сравнивая психические структуры и периодически соскальзывая в ментальный контакт с братьями, дабы проанализировать ощущения.
Бурной дискуссии, длившейся не менее суток, подвел итог Анкху Анен, задумчиво сказавший:
– Вы знаете, братья, мне кажется, что мы друг друга стоим.
Повисла тишина. Космодесантники задумались… а потом внезапно поняли, что в пылу спора совершенно перестали обращать внимание на окружающий мир. И что мощное психическое сияние рядом объяснимо вовсе не наличием множества псайкеров в одном месте.
Магнус стоял на самом верху амфитеатра и улыбался с откровенной гордостью. Увидев, что легионеры наконец-то осознали его присутствие, он спустился вниз, прошел меж расступившихся десантников и остановился перед досками.
– Сыны, – мягко сказал примарх, и его услышали все. – Все вы правы, а особенно прав Анкху Анен – мы все разумны, мы все стремимся к лучшему будущему, и нет разницы, где мы рождены. Поэтому позвольте мне поделиться с вами одним древнетерранским изречением, отлично отражающим стремление человечества.
Магнус сделал паузу и завершил:
– Сыны мои, давайте жить дружно!